ДЕЛО ЛИС-ОБОРОТНЕЙ
фрагмент пятый
книга >> фрагмент
1 / фрагмент 2 / фрагмент
3 / фрагмент 4 / фрагмент
5 /
14-й день девятого месяца, четверица,
несколько позже
Над закрытыми вратами в высоким заборе из толстых, потемневших
от времени некрашеных досок кривовато висела широкая дщица, покрытая
красным, местами облупившимся лаком. На ней изрядно выцветшими иероглифами
значилось: "Персиковый источник". Баг и Богдан сотоварищи
довольно долго добирались сюда, в самый дальний конец Савватьевской
улицы, медвежий угол Кеми: буквально в десяти шагах отсюда в незлобиво
плещущие о каменистый пологий берег студеные воды Кемской губы врезался
дощатый длинный причал, по обе стороны коего были привязаны промысловые
катера; причал скрывался за подходящим к самой воде забором.
- Тут, - ткнул темным пальцем в забор младший из тангутов. - Виссарионова
артель.
- Сколько сюда ходили, - пробормотал старший. - Все без толку. Виссарион
даже на порог не пустил. Плохой мальчик. Балованный...
- Только, еч, - Богдан положил руку на плечо уже собравшемуся от
души стукнуть ногою во врата Багу, - ты это... Мы все же частные
лица. Нельзя нам своевольничать. Если не пустит хозяин в дом, мы
ничего не сможем с этим сделать.
Баг хмыкнул, но ногу опустил.
- Извини, еч, но у тебя от переживаний в голове помутилось, - Баг
назидательно поднял вверх указательный палец. - То справедливость
бежишь вершить, то вдруг робеешь... Значит, так: усматриваю человеконарушение.
А именно: насильственное содержание в клетке живого существа, предположительно...
- он обернулся к тангутам, поправился, - то есть, как стало достоверно
известно со слов родственников - разумного и владеющего членораздельной
речью, а значит - пользующегося всеми правами императорского подданного,
коего человекоохранительные органы обязаны защищать. Действия же
указанного Виссариона Неистовых уверенно классифицирую, согласно
имеющих силу уголовных уложений, как противуправные. Налицо преступление,
и мы обязаны положить ему конец. Коме того, - Баг принялся загибать
пальцы, - истязание животных, сокрытие от науки и общественности
удивительного природного явления, утеснение в рабочую скотину вольного
животного без согласия последнего, а равно и его родных... Да я
тебе сейчас десяток статей накидаю!
- Кто бы сомневался, - пробормотал Богдан. - Чтоб ты да статей не
накидал...
- Имеем право официально вторгнуться в пределы частного жилища без
разрешения хозяев, - заключил Баг.
- Да, но... - Богдан разрывался между долгом честного, беспристрастно
следующего букве закона минфа и щемящим чувством жалости к лисичкам.
- Письменное повеление соответствующих органов...
Баг начал терять терпение.
- Ты что, землепашец? Может, дояр местный? Или столичный сановник
этического надзора? Да ты и есть этот самый орган! Пиши повеление,
тридцать три Яньло! - И честный человекоохранитель выхватил из сумки
лист бумаги и отцепил от пояса письменные принадлежности.
- Но такого еще не случалось. В уложениях о таких случаях ничего
не говорится...
- Вот и будет тебе прецедент, - хищно улыбнулся Баг, - Войдет в
историю как "Прецедент Оуянцева". Даже Цинь Ши-хуан -
и тот поначалу был первым . Ладно, - он окинул взглядом собравшихся.
- Под мою ответственность, еч.
- Вот так, вот это - так! - с надеждой на лице закивал младший тангут,
но тут же умолк под тяжелым взглядом старшего.
- Нет. Под нашу ответственность, Баг. - Богдан согласно махнул рукой.
Будь что будет!
- Все правильно, преждерожденный Богдан, - успокаивающе прогудел
Борис. - Невместно нам здесь такое.
И Богдан написал.
И Баг забарабанил во врата.
- Иду-иду! - донесся из глубины двора голос, послышались торопливые
шаги, стукнул засов, створка врат отодвинулась с легким скрипом,
и в открывшемся проеме показалось... лоснящееся лицо низенького
приставалы, утром предлагавшего Багу свои услуги по части осмотра
красот здешних мест.
- А! - расплылся приставала в приторной улыбке. Сверкнули очочки.
- Вы все же решились взглянуть на сельдь, драгоценный преждерожденный!
Вы не пожалеете, не пожалеете! Нигде такого больше не увидите! -
Тут его взгляд упал на стоявших за спиной ланчжуна мрачных тангутов.
- А эти - зачем? Эти пусть уходят! Прочь, прочь!!
- Покайся, Виссарион... - проскрипел Вэймин Кэ-ци, но совершенно
не желавший каяться Неистовых, с лица которого мгновенно пропала
вся приветливость, кинулся поспешно закрывать врата. Створка, однако,
не шла: Борис прислонился ко вратам плечом, тесня Виссариона назад.
Тот покраснел от натуги и некоторое время, елозя короткими ногами
по земле, пытался противостоять мощному напору бывшего осназовца,
а потом, видя, что проход становится все шире, внезапно отскочил
назад - врата распахнулись, глухо стукнувшись о забор, - и с удивительной
резвостью припустил назад, к стоявшему на отшибе большому срубу,
сложенному из вековых деревьев.
- Управление внешней охраны! - крикнул ему вослед Баг. Мимо вихрем
пронесся Арсений; мастер "смертельной животухи" опоздал
на какее-то мгновение: с истинно лисьей стремительностью непостижимо
юркий для своего сложения Виссарион уже успел вбежать в дом и захлопнуть
за собой толстенную, окованную металлическими полосами дверь. Лязгнул
засов. Арсений с налета обрушился на дверь и отскочил: выстроено
было на совесть.
Взорам вошедших за забором открылось обширное пространство: ото
врат к дому пролегала вытоптанная в начинающей желтеть траве тропинка,
по левую руку высился длинный, ветхий на вид сарай - в окнах виднелись
линялые мятые занавесочки и, кое-где, худосочные цветочки, - а по
правую, там, где в губу уходил причал, громоздились бочки и ящики,
и рядом с ними возилось несколько фигур в однообразных серых одеяниях.
Подойдя поближе, Богдан с ужасом увидел, что это отнюдь не форменные
или рабочие халаты, нет - серый цвет не был изначально присущ одеждам
изможденных людей, сосредоточенно колдующих над изрядным уловом
первосортной сельди: дотла выгоревшая на солнце, просвистанная сырыми
солеными ветрами, перенесшая, верно, много сотен стирок и сушек
одежда попросу утратила всякий вид и цвет, там и сям видны были
небрежные заплаты и свежие прорехи.
Завидев Богдана, высокий мужчина, трудившийся с краю, с отчетливым
хрустом разогнулся и улыбнулся чистой, счастливой улыбкой; худое
лицо его покрывала нездоровая бледность, лишь на скулах горели розовые,
лихорадочные пятна. Отряхнул руки от чешуи и, сложив их церемонно
перед грудью, поклонился.
- Добро пожаловать, драгоценный преждерожденный! - полным неподдельной
радости голосом приветствовал он минфа. - Добро пожаловать в наш
райский уголок! - И он весело засмеялся.
Прочие - такие же худые, если не сказать тощие, бледные, с лихорадочным
румянцем мужчины - тоже оставили свою работу и наперебой стали приветствовать
пришедших.
- Присоединяйтесь к нам, останьтесь в мире спокойного блаженства,
- призывали они, кланяясь. - Будете с нами жить в роскоши и довольстве,
- говорили они, показывая на полуразвалившийся сарай.
Богдан ошеломленно отступил.
- Что это, еч? - шепнул он подошедшему Багу.
- Не знаю, - внимательно вглядываясь в радостных людей в лохмотьях,
отвечал ланчжун. - Не знаю, но ничем хорошим тут и не пахнет. Помнишь
пиявок?
Богдан машинально, не будучи в состоянии отвести взор от ловцов
сельди, кивнул.
- Очень похоже. - Баг задумчиво полез в сумку за сигарами. - Будто
их опиявили.
- Лисье омрачение, - глухо пояснил Вэймин Кэ-ци. - Они думают, что
живут в райском месте. Что одеты в шелковые одежды. Что едят жирную
и вкусную пищу. А на самом деле... - Тангут, взглянув на сарай,
сокрушенно покачал головой. - Велика сила нашей тетушки. Ох, велика...
- Вот оно что-о... - протянул Богдан.
"А как он меня сюда зазывал-то... - вспомнил Баг. - Неужто
хотел таким же сделать? Вон они у него какие все хилые - кожа да
кости. И откуда силы берутся работать! Это он меня, значит, на подхват
мыслил поставить... Еще бы, такого здоровяка, как я, приспособить
к сетям или к разделке - это вам не цзинь бананов. Аспид!"
- А ты еще повеление писать робел! - в сердцах воскликнул он; Богдан
покаянно сник. - Ну, где этот скорпион! - Баг оставил сигары в покое:
потом! - Преждерожденный Арсен, что там с дверью? - Крикнул он.
Послушник Арсений развел руками: дверь стояла мертво.
- Вы сначала пройдите в хоромы, - простер руку в сторону дома высокий
мужчина. - Поклонитесь Дарующему счастье наставнику, равному Небу,
и он в щедрой милости своей примет вас в наши райские кущи. Он добрый!
Баг еще раз оглядел убогие райские кущи, ветшающие окрест, и решительным
шагом пересек двор. Богдан с тангутами поспешали следом. Борис остался
у врат.
- Ну что, - с вполне мирским интересом посмотрел на него Арсен,
- в окно полезем?
- Полезу только я, - решил Баг. Повернулся к Богдану. - Оформлять
Бориса и Арсения во временные вэйбины как-то... гм... несобразно,
еч. Послушники же... Так что полезу я. - Несколько потерявшийся
Богдан только кивал. Необычайная слабость охватила его. Холодный
пот застилал взор, струился по спине. - Отомкну дверь, а уж тогда
зайдем все. - Баг молниеносным движением извлек из-за пазухи тяжелый
боевой нож, крутанул его в воздухе и обрушил рукоять на ближайшее
стекло. С жалобным звоном посыпались осколки. Локтем высадил щерящиеся
в раме острия и ужом скользнул внутрь.
Открыл.
Вошли.
Все.
Чего уж тут...
Еще Учитель говорил: "Коли я поступил неверно, то пусть, пусть
Небо отринет меня!"
Дом оказался обширен и сумрачен: свет не горел нигде. Многочисленные
комнаты поражали показной, вычурной роскошью обстановки: казалось,
некий человек с воображением попугая натаскал сюда самые разные
предметы мебели, отбирая их только по одному признаку - чтобы было
подороже. В углу одной из комнат, больше похожей на склад, среди
нагромождений самого разнообразного добра, высились пирамидами нераспакованные
коробки с "Керуленами" последней модели; рядом, в огромном
сундуке обнаружился целый клад чохов в связках - Баг даже присвистнул.
Он мысленно прикинул, сколько же должен весить этот сундук: немало,
ох, немало! Раньше ланчжуну никогда не доводилось видеть столько
монет одновременно, да и к чему это - бумажные ляны куда удобнее,
и ни один здравомыслящий человек не станет таскать с собой более
двух связок мелочи: тяжело, а уж хранить их дома в таких количествах...
Вообще ни на что не похоже.
Виссарион Неистовых нашелся в громадном пахучем подвале, в особой
комнатке, спрятавшейся за огромными, едва не до потолка, бочками
с сельдью - те рядами уходили во мрак, и фонарик, который Баг запасливо
вытащил наверху из ящика таких же, совершенно новых, высвечивал
лишь ближайшие две-три. Хитроумный проход обнаружил Арсений: случайно
натолкнулся на узкий лаз между бочками, почти у самой стены. Лаз,
причудливо петляя, привел к довольно хлипкой двери, из-за которой
пробивался свет.
Дверь Баг высадил одним ударом и застыл на пороге.
В дальнем углу небольшой, почти квадратной комнаты с низким потолком,
пол которой был застелен роскошными коврами, обнаружился и сам равный
Небу наставник: Виссарион Неистовых, широко расставив руки в стороны,
закрывал собой нечто, похожее на вделанный в стенную нишу домашний
алтарь.
- Не пущу!!! - Взвыл дарующий счастье, когда дверь с грохотом пала.
- Прочь!!!
Баг шагнул к нему, освобождая проход остальным. В комнатке сделалось
тесно.
- Управление внешней охраны, подданный Неистовых, - представился
честный человекоохранитель. - Ланчжун Багатур Лобо. - Он надеялся,
что спросить у него пайцзу Виссариону в голову не придет: пайцзу
Баг специально оставил в ящике стола своего кабинета, ведь расследование
мыслилось исключительно частным. Но равному Небу наставнику, противному
толстяку с заплывшими жиром глазами, было не до верительных грамот.
Эта жирная кошка в темной комнате сама знала, чье сушеное мясо сожрала.
- Прочь!!! Вам не дано!!! - брызгал он слюною на Бага. - Изыдите!!!
- Подхватил с ковра огромный разделочный нож и замахнулся. - Она
моя!! Только моя!!!
Баг отступил на четверть шага в сторону и, когда чудовищное лезвие
с шипением разрезало воздух в том месте, где он только что стоял,
ткнул Неистовых пальцем в мягкий бок. Не сдержавший движения Виссарион,
теряя тесак, растянулся на коврах прямо под ногами у Бориса, который
тут же уселся на него сверху и деловито принялся вязать заранее
припасенной веревкой. Виссарион дернулся и затих.
И тут все увидели, что же прикрывал собою толстяк.
В просторной нише, в окружении разнообразных амулетов - свисающих
с гвоздиков или попросту наклеенных на стену - покоилась большая,
сплетенная из прутьев клетка, и в клетке той лежало на боку удивительное
существо: по виду - совершенно лиса, заросшая длинной, ослепительно
белой шерстью, кое-где свалявшейся в неопрятные сосульки; от шерсти
исходило мягкое, но вполне заметное сияние.
- Почтенная тетушка... - с дрожью в голосе вымолвил старший тангут,
опускаясь на колени перед клеткой; младший пал рядом с ним, по щекам
его катились слезы. - Зачем вы, почтенная тетушка... Мы так долго
вас искали...
При звуке его голоса существо в клетке с трудом подняло голову и
уставилось на тангутов. Богдан, не отрывавший от удивительной лисицы
изумленного взгляда, был готов поклясться, что огромные темные ее
очи тоже наполнились слезами, а мордочка сморщилась и губы дрогнули
в... улыбке?! Богдан почувствовал, что все плывет перед глазами,
и только огромное усилие воли помогло ему не упасть. А может, крепкие
руки Бага поддержали; минфа не смог потом вспомнить.
Лисица между тем зашевелилась, с трудом поднялась на дрожащие лапы
и просунула нос сквозь редкие прутья. Стало видно, что у нее не
один хвост - несколько! Так сразу сосчитать их было затруднительно,
но теперь Баг готов был поверить на слово, что их - и впрямь девять.
Два нервно подергивались, один стоял торчком - видимо, от радости;
остальные бессильно обвисли. Слезы текли по мордочке преждерожденного
чуда природы и капали на распластанную по дну узилища шелковую подушку,
на ложе заточения.
"Какая же она старая", - содрогаясь от жалости, подумал
Богдан.
- Теперь мы вместе, почтенная тетушка, - бормотал Вэймин Кэ-ци,
- теперь мы снова вместе...
Вдруг будто кто-то невидимый подрубил передние лапы лисе, и она,
чуть не ободрав нежный нос о жесткие прутья, склонилась... в поклоне!
Тангуты, стоя на коленях, дружно поклонились в ответ, а когда подняли
головы - лиса без сил свалилась на бок, еле заметно шевеля многочисленными
хвостами.
- Мы поможем тебе, почтенная тетушка, мы освободим тебя, - старший
тангут живо вскочил на ноги и принялся обрывать со стены амулеты;
Вэймин Чжу-дэ сгребал бумажки и мешочки в кучу, и когда с этим было
покончено, принялся ожесточенно их рвать в мелкие клочки; очень
быстро в комнате не осталось ни одного целого амулета.
Лисица - должно быть в последнем усилии - вновь подняла голову и
по комнате понеслось еле слышное, почти воздушное:
- Спасибо-о-о-о-о...
Вслед за этим исходящее от шерсти лисы сияние стало понемногу меркнуть
и сама она начала таять, растворяться в воздухе - несколько мгновений,
и клетка опустела. Лиса исчезла.
И тут минфа почувствовал, как комната и все, находящиеся в ней,
плывет прочь от него - дальше и дальше, кружась в безумном хороводе.
Темнота обступила Богдана.
книга >> фрагмент
1 / фрагмент
2 / фрагмент 3 / фрагмент
4 / фрагмент 5
/
|